Рецензия на «Межсезонье» от О Мари
«Помни, что я не препод, не мастер, не гуру, — я просто тот, кто хочет снять честный фильм про подростков, про тебя», — этими словами Александр Хант обратился к будущим героям своего нового фильма «Межсезонье». Как ржавый становится цветом перемен, почему молодые все еще don't need no thought control и как частная история превратилась в гражданское высказывание — рассуждает О Мари.
Текст: О Мари
Визуал: кадры из фильма
Ржавчина разъедает. Не сразу, сначала появляется россыпь мелких пятнышек. Но если их игнорировать, пятнышки будут расти, с каждым днем всё больше, пока однажды не превратятся в одну большую дыру.
Когда человека не слышат, это его разъедает.
Фильм начинается с нескольких документальных кадров, в которых подростки делятся со зрителями наболевшим. «Я вам ничего не должна». «Я имею право на свое мнение». «Папе со мной неинтересно». «Не уверен в себе никогда». «Когда мне плохо, я делаю себе еще хуже». За агрессивными словами и внешностью — невероятная уязвимость, попытка отказаться от формулы жизни, которую диктуют забетонированные взрослые.
Главные персонажи «Межсезонья» Даня и Саша — типичные подростки с узнаваемыми проблемами. У Дани — манипулирующая мать-одиночка, у Саши — строгий отчим мент и ведомая мама, которые раз за разом не хотят слышать своих детей. Неслучайно Даня говорит слишком тихо, а Саша, наоборот, срывается в крик. Объединившись против всего мира, они сбегают из дома в поиске внутренней свободы. Но это не классический роуд-муви, а, скорее, бунт-муви в духе «Достучаться до небес», щедро приправленный музыкой Face и «Дайте танк (!)».
Пока впечатления их валюта, и они сказочно богаты.
Тырить вещи на рынке, приставать с неудобными вопросами к прохожим, внаглую пить чужое вино в ресторане, забираться на крышу ночью и орать во все горло обзывательства — первая и естественная в их возрасте реакция на свободу. Им как будто нет места в этой какофонии металла, бетона, пластика, бесконечных объявлений и растяжек. Пятнышки ржавчины начинают проступать.
Пока это только пятнышки. Костюм защитного цвета и желтый пуховик Дани — еще самое зарождение. Пока взрослые могут в любой момент вернуть их в реальность. Что, собственно, и происходит — Саша и Даня попадают в обезьянник. Дежурный вызывает Сашиного отчима, перспектива вернуться домой становится все более невыносимой. И вот тут начинается настоящий бунт — с драками, оружием, захватом машины и побегом из города.
По мере того как персонажи удаляются от Екатеринбурга, весь мир погружается в рыжий. Песок карьера, лес, даже волосы Саши в какой-то момент начинают отливать рыжиной. Этот цвет захватывает все пространство вокруг.
Отчаяние приводит подростков в психоделически яркий дом местного юродивого Дырявого, где наличники, старая «четверка» и даже сам хозяин раскрашены во все цвета радуги. Только когда Саша и Даня оказываются вдвоем в заброшенном доме, мир вокруг заливает спокойный солнечный свет, сменяющийся отблесками костра. Время откровений, открытой настежь души. А наутро выпадает белый снег.
Связанные вручную свитера и милый хлам, найденный в доме, создают ощущение давно забытого уюта. Кульминация их близости — импровизированная свадьба под барочную музыку и «первая брачная ночь» отсылают к Ромео и Джульетте и не предвещают ничего хорошего. Трагичный финал, в котором взрослые вторгаются в их маленький, беззащитный мир и вместе с этим миром уничтожают их самих, предсказуем. Ржавчина разъела жизнь, окрасив все вокруг красным.
Миром правит сила. В контексте событий последних месяцев «Межсезонье» обретает совсем иное звучание. Оно уже не сводится исключительно к архетипическому противостоянию отцов и детей, а становится гражданским высказыванием. Насилие не метод, единственное, что оно порождает, — это чудовищные и несправедливые смерти, которых можно было избежать, если попробовать договориться мирно. В этом контексте последний кадр фильма, где из леса выходит толпа молодых людей в черном, выглядит особенно трагично.