Максим Тарасов – фотограф из Челябинска. Его работы отмечены Time, Esquire, National Geographic, напечатаны в Dronescapes, Thames & Hudson. Их можно встретить на выставках по всему миру, найти в числе лучших на международных конкурсах. А еще они дают возможность приблизиться к недоступному, скрытому, в поиске невидимого пролететь над планетой. Как? Это аэросъемка, а Максим – аэрофотограф.
Текст: Агния Чёрная
Фото: Ольга Шаханская
Твой путь аэрофотографа начался со снимка заросшей реки, вид которой напомнил нечто космическое. В чем прелесть таких фото?
В том, что они условны. Фотография сама по себе ничего не показывает. Изображение появляется, когда человек пропускает его через себя, накладывая свои эмоции, и тогда рождаются чувства. Абстракция дает огромную свободу – ты можешь представить все что угодно. Чтобы увидеть большинство моих фотографий, нужно оторваться от земли и не просто изменить угол восприятия, а кардинально поменять точку зрения.
Первое, что отличает аэрофотографа, – невозможность заранее увидеть кадр. Как ты понимаешь, что пора поднимать коптер в небо?
В самом начале снимки были больше случайными: я действительно не мог представить, как это выглядит с высоты. Потом мое абстрактное мышление стало трансформироваться: я уже мог видеть картинку, находясь на земле, я понимал: «Ага, мне надо туда!». Знаю, что многие аэрофотографы используют снимки со спутника, чтобы находить места для съемок, но я ни разу этим не пользовался. Для меня очень важен поиск, когда ты без плана приезжаешь на место и начинаешь его изучать. В общем-то, в этом вся философия моей аэросъемки. Поиск вещей, которые до этого никто не видел и никогда о них не задумывался.
Поэтому моя фотография чаще спонтанна, я не очень люблю делать постановки и просчитывать кадры. Мне проще взять камеру и снимать. Я за жизнь, за то, чтобы фиксировать происходящее, а не инсценировать это.
Есть ли аэрофотографы, на которых ты ориентируешься?
Самый яркий – Ян Артюс-Бертран. Один из первопроходцев, он много снимал с вертолетов, самолетов и аэростатов (сейчас у нас другие технологии). Также Себастьян Сальгадо и его проект «Соль Земли», в который он как художник вложил себя полностью. Вообще, мир аэросъемки достаточно замкнутый. Я знаю много людей, которые занимаются аэросъемкой, но они все сами по себе. С кем-то меня сталкивает судьба, с кем-то нет, но я знаю, что они существуют. Когда участвую в конкурсах, даже если не побеждаю, я смотрю, какие работы вышли в финал и победили, кто авторы.
Фото Яна Артюс-Бертрана. Кликните, чтобы посмотреть поближе каждый снимок.
Путешествия. Китай, Гватемала, Исландия, Филиппины, экспедиции по России – и это лишь малая часть. Насколько сильно на тебя влияет каждая поездка?
Очень сильно. Путешествия развивают человека лучше всего. Каждое место по-своему меняет. Важно ездить не в одну точку, а стараться покрыть все пространство. Если мы говорим про Европу, эстетика – это одно, если про Гватемалу, бедность – это другое. Все это меняет в тебе какие-то другие качества.
В феврале этого года была поездка в город Шарджа в ОАЭ, где твоя фотография The eye заняла в конкурсе Xposure второе место. Как это было?
Надо сказать, что в моей жизни было два «Глаза». В 2015 году был первый – рыбацкая лунка на Тургояке. А эта фотография снята на маленьком безымянном озере недалеко от Миасса. Если рыбацкая лунка – воздействие человека, то этот «Глаз» – чисто природное явление. Фотографию на конкурс я отправил в последний день, ни на что особо не рассчитывая.
Передвиньте ползунок, чтобы полностью увидеть фотографии
Конкурсы – это отчасти фортуна. Часто бывает, что фотографии, на которые ты не делаешь ставки, побеждают или выходят в финал, и наоборот. Прислали письмо, что я занял призовое место и пригласили на церемонию вручения. Честно, я не совсем представлял, куда еду на целую неделю. Там был фотофестиваль, много лекций, крутых выставок, известных людей. Для меня эта поездка была знаковой и сильно меня поменяла.
Я повстречал своих кумиров, а когда вернулся в Челябинск, понял, что выше для меня среди современников нет никого.
Это Джеймс Нахтвей – военный фотокорреспондент, Стив Маккарри, Сергей Пономарёв, Даниил Коржонов. Оказаться с ними рядом было большой честью. Я выигрывал конкурсы и раньше, путешествовал по миру, много кого знаю, но эта поездка была просто безумием: мне удалось пообщаться с такими людьми.
Фото Макса на выставке в ОАЭ
Расскажи подробнее, как поменяла тебя эта поездка?
На протяжении всей недели у меня были «качели». Сначала не верил, что я здесь. Казалось: «Кто я – и кто эти люди?», что в сравнении с ними я – никто. Потом понял, что все так, как и должно быть. Довольно известный фотограф Фрэнк Фортье подошел ко мне в толпе, сказал: «Привет, а ты кто?». Попросил показать мою фотографию, ему действительно было интересно. И я понял, что все правильно, все неслучайно, я точно это заслужил. Я слушал истории, как Джеймс Нахтвей пришел к военной журналистике, и осознавал: все эти люди просто следовали по своему пути, у них было ощущение того, что они должны делать.
Для меня это было очень важно: надо следовать тому, что дает судьба, и если я начал какую-то работу, прежде всего надо закончить ее, а потом двигаться дальше и смотреть, что еще подкинет мне эта жизнь.
Поиск зависит только от тебя? Или это тоже судьба?
С одной стороны, да. С другой стороны, мы сами вершим свою судьбу. Моя философия строится так: есть вселенная, которая мне очень помогает, и я ощущаю себя человеком этой вселенной. И если ты делаешь что-то для нее, она сделает что-то для тебя. Я уверен, она знает, что делает. Даже если я терплю неудачи, то просто выношу из них урок и двигаюсь дальше, а не пытаюсь понять: «За что мне это…?». Учиться и развиваться надо всегда. Не бывает так, что нечто приходит само по себе. Даже для того, чтобы это заметить, надо работать.
Сейчас я откатился в самое начало истории фотографии. Снимаю на пленку, пробую разные камеры и форматы. Недавно впервые в жизни сам напечатал фотографию: меня всегда это завораживало. Осталось научиться проявлять.
А на каком уровне сейчас находится фотоискусство в Челябинске?
Я точно знаю, что в Челябинске очень много хороших фотографов, но они совершенно не знают, что с этим делать. У нас нет ни одной современной галереи или пространства, которое могло бы их связать и притянуть, поэтому фотоискусство в Челябинске не особо развивается, к сожалению. Все сами по себе крутятся, что-то делают, но нельзя сказать, что это челябинское фотоискусство – это просто работа этих людей.
Помнишь, какими были твои цели и мечты в начале творческого пути? Какие они сейчас?
Изначально я стал фотографом не потому, что хотел им быть, я хотел быть «человеком с фотоаппаратом». Тогда я вообще не думал, что такое искусство и фотография. Это пришло гораздо позже.
Наверное, только сейчас я в полной мере осознаю, что такое фотография.
Я четко разделяю для себя аэросъемку и «земную» съемку, традиционную. Могу сказать, что в аэросъемке я уже чего-то добился и знаю, что делаю. В традиционной фотографии у меня к себе очень много вопросов и сомнений, но я это меняю. Я поставил себе очень высокую планку, иначе для меня быть не может. Процесс познания этого мира безграничен, и мне это интересно.
